Чистить рыбу с головы или с хвоста?

Национальный антикоррупционный комитет (НАК) готовит для правительства и Кремля анализ форм и методов борьбы с корруп­цией, применяемых странами – мировыми лидерами по ее искоре­нению. Документ уже через две недели будет готов и ляжет на стол президенту. Предложения антикоррупционного комитета связаны, в первую очередь, с ужесточением уголовного законодательства и механизмами по возврату похищенных денежных средств, прежде всего, из-за рубежа. Ведь нередко люди, получив серьезные сроки заключения, очень скоро выходят и живут в свое удовольствие на похищенные миллиарды. Эту практику предлагается реализовать в России в полном объеме.

Что называется, давно пора! Ибо коррупция душит стра­ну сильнее любого кризиса: по экспертным оценкам, в Рос­сии разворовывается до 40% ее богатств, а то, что остается, распределяется неэффективно и несправедливо. А если разо­браться, то проблемы с напол­нением казны, над которыми ломает голову правительство, тоже есть следствие не столь­ко мировых катаклизмов или внутренних объективных труд­ностей, сколько оголтелого во­ровства и криминального про­текционизма.

Зато антикоррупционная сеть, которой накрыта вся стра­на, пестрит большими и малы­ми прорехами, декларируемая борьба с «оборотнями» в мун­дирах и без ведется выбороч­но, кара за корысть на службе не становится неотвратимой, а преступные доходы позволя­ют коррупционерам жировать даже после разоблачения и осуждения. Почему?

В автомобилестроении мы переняли западный опыт и пе­реоборудовали заводы, в сель­ском хозяйстве за счет евро­пейских технологий в разы повысили урожайность и стали экспортером зерновых. За счет укоренения в России лучших иностранных фирм обеспечили страну первыми скоростными поездами и мобильной связью, первоклассной электроникой, высококачественной бытовой техникой и т. д.

Но в борьбе с коррупцией продолжаем изобретать вело­сипед. Хотя ситуация настолько серьезна и опасна, что требует срочного импорта зарубежных технологий – применения лю­бых законных мер, показавших свою эффективность в Италии и Сингапуре, Великобритании и США, Китае и других странах.

Мы до сих пор не ратифици­ровали 20-ю статью междуна­родной конвенции по борьбе с коррупцией, по которой стра­на обязана признать в каче­стве уголовно наказуемого де­яния незаконное обогащение, то есть «значительное увеличе­ние активов публичного долж­ностного лица, превышающее его законные доходы, которое оно не может разумным обра­зом обосновать».

Мы не применяем американ­скую практику конфискации у семей членов преступных груп­пировок всех активов, кроме необходимых для очень скром­ной жизни, после чего семьи коррупционеров превраща­ются в нищих. Не пользуемся итальянской системой автома­тического освобождения взят­кодателя от ответственности в случае сотрудничества со след­ствием, что разрушает круго­вую поруку и позволяет начать самоочищение самой прогнив­шей системе. Не перенимаем пример Сингапура, где введе­ны карательные меры за отказ участвовать в расследовании коррупционных преступлений и наказание за коррупцию не­избежно даже для ближайших друзей и близких родственни­ков главы государства.

У Национального антикор­рупционного комитета есть и свои интересные предложения: например, ввести процедуру финансового надзора не толь­ко за лицами, осужденными за коррупцию, но и за членами их семей. И обязать коррупционе­ров декларировать расходы и доходы в течение пяти лет по­сле освобождения, наделив по­лицию правом – по аналогии с административным надзором – знакомиться с условиями жиз­ни коррупционера на предмет выявления незадекларирован­ных доходов. Необоснованное – конфисковывать, чтобы не дать воспользоваться плодами преступления в течение дли­тельного для преступника сро­ка.

По данным социологических опросов, изменения требуют­ся, прежде всего, в отношении к коррупции и коррупционе­рам в высших эшелонах власти. Нужно прекратить чистить рыбу коррупции с хвоста и уводить от ответственности крупных чи­новников и служащих правоох­ранительной системы страны. Наиболее яркие примеры фик­тивности провозглашенного на­ступления на коррупцию – дела «Оборонсервиса» и экс-мини­стра обороны Анатолия Сердю­кова, до сих пор не привлечен­ного к ответственности даже в качестве подозреваемого. И уже разваленное «дело про­куроров» в Подмосковье, где несколько лет правоохрани­тельная система региона под руководством заместителя про­курора области «крышевала» сеть подпольных казино.

В Сингапуре, Италии, Ве­ликобритании, США за такие «расследования» коррупцион­ных преступлений все причаст­ные давно сами уже оказались бы за решеткой. А в Китае, воз­можно, были бы расстреляны.

Лилия АБЗАЛИЛОВА, по материалам СМИ.

Мнение о.и. начальника От­дела МВД России по городу Кумертау К. Котилевского:

– Действительно, на сегод­няшний день коррупция яв­ляется основным препятстви­ем в движении России вперёд. Борьба с ней – дело сложней­шее и требующее целого ком­плекса мер. Чем-либо одним, типа повышения зарплаты чи­новникам, как некоторые пред­лагают, с коррупцией не спра­виться. Соглашаюсь с теми, кто говорит, что для борьбы с кор­рупцией нужны законы, кото­рые всё чётко регулируют и не допускают начальственного «усмотрения», что необходимы максимальная прозрачность деятельности государственных органов и общественный кон­троль, в том числе и со сторо­ны СМИ.

Здорово в битве с коррупцией помогло бы зако­нодательное ограничение прав государственных служащих на всякие неприкосновенности и личные тайны, как это заве­дено во многих европейских странах. Подобная мера про­сто необходима для упрощения деятельности органов, осущест­вляющих оперативно-розыск­ную деятельность, чтоб они могли спокойно проверять лич­ные связи чиновников, а также контролировать их телефонные переговоры и другие виды свя­зи. Немаловажным является и проведение антикоррупцион­ной работы с населением. Не­обходимо объяснять людям, по­чему дача взяток и подношений – это противозаконно.

Что же касается применения иностранных методов борь­бы с коррупцией, думаю, здесь нужно подходить очень изби­рательно. Да, нужно ужесто­чить антикоррупционное зако­нодательство, но не настолько, как в Китае, где за взятку или хищение предусмотрена выс­шая мера наказания. Кста­ти, за последние десять лет в КНР были расстреляны за кор­рупцию около 10 тысяч чинов­ников. Положительный пример от таких мер в нашей истории есть. В СССР, в период правле­ния Сталина, коррупция была побеждена даже в азиатских и кавказских республиках.

На мой взгляд, внимание заслужи­вает опыт Гонконга. В этом го­роде-государстве, находящем­ся в Азии, живут практически без коррупции. Победить кор­рупцию в Гонконге, где когда-то ею было пронизано 94% всего государственного сектора (сей­час 2-3%), удалось всего тре­мя простыми мерами. В первую очередь, чиновников застави­ли доказывать, что все, что ими было куплено, приобретено на законные деньги. В противном случае – конфискация и тюрь­ма, лет так на пятнадцать. В России подобный закон обсуж­дается. Во-вторых, была созда­на независимая комиссия по борьбе с коррупцией, у сотруд­ников которой очень высокие оклады, подчиняется структу­ра только генерал-губернатору. Комиссия призвана не только выявлять взяточников, но и за­ниматься профилактикой – пре­дотвращать взятки в сферах, наиболее подверженных кор­рупции. Также они вправе про­вести проверку в любом ведом­стве и министерстве, если есть хотя бы малейшее подозрение на взяточничество. За работой комиссии следят общественные организации, которые могут уволить специалиста НКБК при документальном подтвержде­нии его нечистоплотности. Кро­ме того, в Гонконге переста­ли преследовать тех, кто взятку дает, то есть виноват всегда чи­новник. И последнее, журнали­стам было позволено копаться в делах любого чиновника.