К сожалению, в последние время в нашем обществе сложилась не самая хорошая традиция: о солдатах, которые воевали в Афганистане, мы вспоминаем только два раза в год – 27 декабря и 15 февраля, в дни ввода и вывода советских войск из этой республики. Включенными в афганскую проблему оказались лишь сами афганцы и, конечно же, их родственники. В особенности те, для кого эта война вылилась в страшную жизненную трагедию – близкие инвалидов, погибших и пропавших без вести. Сегодня фактически никто не чувствует личной ответственности за афганские события, и потому в общественном сознании отсутствует момент сопричастности всех нас к тому, что произошло. А раз нет чувства сопричастности, то нет и сострадания к исковерканным судьбам многих ребят.
Я решила отойти от сложившихся стереотипов и поговорить о проблемах афганцев, не привязываясь к трагичным для многих датам, тем более что на сайте газеты, комментируя репортаж с митинга, посвященного выводу войск из Афганистана, газету обвинили в том, что она не пишет о тех, кто прошел испытание этой войной.
Мой собеседник Салим Ганиевич Нигматуллин скупыми словами, без всяких прикрас, рассказал об афганской войне. О проблемах не говорил, о них я узнала из других достоверных источников.
Три новых года
в горах Афгана
2 года 7 дней – этот срок оставил неизгладимый отпечаток в душе Салима Нигматуллина. Именно столько времени он исполнял интернациональный долг в Афганистане. Призвался Салим осенью 1981 года, когда война набирала силу. Что предстоит помогать афганскому народу, узнал только в поезде Оренбург – Ташкент. Из Ташкента новобранцев, через три месяца учебки, в ночь с 30 на 31 декабря на самолете отправили в Кабул. Афганская столица встретила пополнение «во всеоружии» – всю ночь шел сильный обстрел. Кто стреляет, где стреляют – нельзя было понять, информации никакой. Ребята были здорово напуганы. «Успокоил солдат из соседнего взвода, татарин из Казани. Он угостил нас сухариками, сказал, что стреляют в горах и что к утру все стихнет. К утру действительно стало тихо. И на рассвете мы увидели, что кругом горы…» – вспоминает первую ночь в Афганистане Салим.
Поначалу постоянно одолевал страх, и не просто страх, а дикий ужас. Чужая страна, непонятно, кто из местных враг, а кто друг, выстрелы каждый вечер. Но самое страшное было то, что в этой войне «душманы» не придерживались «правильной» стратегии. Нельзя было предугадать, с какой стороны ожидает опасность, потому что нападали они неожиданно, ведя непрерывную стрельбу, и также неожиданно исчезали, оставляя после себя только тела бойцов. Горы тоже наводили страх: чтобы в них чувствовать себя комфортно, нужно там родиться.
Через два дня по прибытии в Кабул Салима перекинули в Шиндант, где он служил в комендантском взводе, охранял строительный батальон. Рядом находился автобат, чуть подальше медсанбат, в которых проходили службу его земляки: Рафик Серазитдинов из Якупово и Марат Байгужин из Абдулово. Очень хотел встретиться с Маратом, но попасть в медсанбат можно было, только преодолев минное поле. Оба земляка погибли: Марат при неизвестных обстоятельствах, а Рафик, когда в его бензовоз попала граната (чтобы колонна не остановилась, машину пустил под откос). Он посмертно был награжден орденом Красной Звезды. И, конечно, эти смерти были только очередными на пропитанной кровью земле Афганистана. Любой шаг для каждого из восемнадцатилетних ребят мог оказаться последним.
С особой горечью рассказал Салим о смерти своего боевого товарища. Солдату оставалось всего три дня до отъезда домой. А он, только выйдя из палатки, чтобы ополоснуться холодной водой, был застигнут шальной пулей. Неделю после этого события солдаты не могли прийти в себя.
«Было жутко стоять на посту, охраняя водокачку, – вспоминает те далекие годы Салим, – все-таки один на довольно солидной территории. В этом месте наших солдат часто провоцировали на выстрелы, подбрасывая банки из-под консерв или пуская вперед женщин. Но поддаваться было нельзя». Там на посту он часто вспоминал свой дом и думал о маме. О том, сколько переживаний выпало на ее долю. Часто укорял себя за то, что письмо, написанное сестре, положил в конверт с адресом матери. В нем он просил не говорить маме, что служит в Афганистане. Для мамы афганская война стала серьезным испытанием, она ждала возвращения сыновей с этой войны четыре с половиной года. Младший брат Салима Юлай, ни в чем не уступавший старшему и во всем ему подражавший, написал заявление в военкомате с просьбой направить и его в Афганистан. Но, славу Богу, оба вернулись живыми.
4 января 1983 года Салим Нигматуллин демобилизовался. Три Новых года он встретил в горах Афганистана, под свист пуль и взрывы снарядов…
О чем
промолчал афганец
18 – 20-летних ребят, которые только вступали во взрослую жизнь, уверяли, что они выполняют интернациональный долг, защищая интересы своей Родины. Но затем выяснилось, что эта война оказалась ненужной, и через десять лет они покидали Афганистан, так и не осознав до конца, зачем они здесь были. И даже сегодня, с высоты прожитых лет, многое не ясно. Основной упор делается на внешнеполитический аспект проблемы, а также на то, что ввод советских войск в эту страну был политической ошибкой и вообще авантюрой. Это одна сторона, и она, как видите, спорная. Но есть еще другая, та, в которой судьбы людей оказались никому не нужны…
Судьбы воинов-интернационалистов сложились по-разному. Одни оказались отброшенными на дно общества. Другие, наоборот, создавали общественные организации и фонды, которые были призваны помочь ветеранам решать их социальные проблемы. Были еще и третьи, четвертые… Кто-то пополнил криминальные структуры, кто-то – депутатский корпус (этих, конечно, было единицы).
По возвращении домой каждый из них оказался в кругу своих проблем. Ни один из них не прошел курс реабилитации, ни с одним не работал психолог. А между тем перед посадкой в самолет у каждого демобилизованного брали кровь на анализы: не везет ли солдат на Родину заразу какую…
Помните фильм Федора Бондарчука «9 рота», когда у одного из героев спрашивают: «Что будешь делать по возвращении домой?», он отвечает: «Пить». – «А потом?» – он снова отвечает: «Пить». Так вот, в первую очередь нужно было вывести ребят из этого коматозного состояния, адаптировать к мирной жизни, чтобы они не столкнулись с профессиональной и социальной невостребованностью. Многие руководители предприятий их, мягко говоря, недолюбливали. Так они и говорили: «Я тебя туда не посылал…» Ведь участники афганской войны остро реагировали на всякого рода социальные аномалии в нашей жизни, в частности, на непорядки на производстве, несправедливость по отношению к людям. Вот и моего собеседника не совсем гостеприимно встретили на предприятии, с которого уходил на службу: мол, не очень-то ждали, скоро станешь требовать квартиру, ведь теперь у тебя льготы на внеочередное получение жилья. Пришлось через некоторое время уйти с работы, на другую приняли по большому блату, там и получил жилье. На работу действительно не просто было устроиться, а вот пригласить в группировку запросто могли, ведь парни они отчаянные, подраться могли чуть что и стреляли неплохо. Многим из них, несмотря на льготы, пришлось немало походить, прежде чем получить квартиру. И даже сегодня, по истечении 20 с лишним лет, не все из них обеспечены жильем. Со слов председателя Совета ветеранов воинов-интернационалистов Валерия Кульдишова, в нашем городе до сих пор без жилья афганец, стоящий на очереди с 1998 года. Живет он с женой и двумя детьми в общежитии.
В Кумертау проживают около 140 человек, участвовавших в боевых операциях в Республике Афганистан, из которых 10 на инвалидности (почти каждый имеет сложный медицинский диагноз). Они считаются участниками войны со всеми вытекающими отсюда льготами со стороны государства. Но по решению социальных вопросов афганцы находятся в таком же положении, как и большинство категорий граждан.
Реально действующих льгот очень мало. Одна из проблем – это медицинское обслуживание, особенно в части стационарного лечения. Ведь вполне понятно, что у людей, прошедших горнило войны, здоровье далеко не идеальное. «За 21 год, что муж в коляске, ни разу в больнице не пролечили, – рассказывает супруга Нигматуллина. – Всякий раз на просьбу положить в больницу участковый врач мне отвечает: «Таких не лечим». Из бесплатных лекарств только перевязочный материал и цитрамон». Поэтому Нигматуллины вынуждены были отказаться от бесплатного лекарственного обеспечения в пользу денег.
Тот, кто когда-либо болел, знает, сколько стоят в аптеке нужные медикаменты. Санаторное лечение так же недоступно. Как и недоступен бывшему воину-интернационалисту гидроподъемник для ванны, ведь стоит он 36 тысяч рублей.
Есть еще одна проблема у ребят, вокруг которой споров больше чем достаточно. Более половины тех, кто побывал в Афганистане, уже инвалиды, но эту инвалидность вообще не хотят связывать с прохождением службы, давая формулировку «по общему заболеванию». Разрубить этот гордиев узел пока не представляется возможным.
Эта война длилась более девяти лет и унесла жизни 15 тысяч советских воинов, а десятки тысяч сделала инвалидами. И сегодня те, кто прошли через горнило афганской войны, не требуют для себя каких-то особых привилегий, тем более в столь сложное время, которое переживает сейчас страна. Они хотят лишь внимания со стороны общества и выполнения властями тех законов, которые приняты. Что ж, они правы…
От редакции: Пока готовился материал, Салиму Нигматуллину позвонили из поликлиники и пригласили на лечение.
Лилия АБЗАЛИЛОВА.